Иерусалимский кабинет Эудженио Аллиаты недвусмысленно говорит о том, что его хозяин предпочитает работать под открытым небом, в пыли и грязи, а не сидеть в четырех стенах, очищая и рассортировывая прежние находки. В углу пылится груда вышедшей из строя оргтехники, полки забиты докладами о результатах раскопок вперемешку с рулетками и прочими инструментами. Все то же самое можно увидеть в кабинете любого другого археолога, с которыми я встречалась на Ближнем Востоке, – за тем лишь исключением, что Аллиата одет в шоколадно-коричневую рясу францисканца, а помещение, где он работает, находится в монастыре Бичевания. Согласно преданию, монастырь этот стоит на том самом месте, где римские солдаты бичевали приговоренного к смерти Иисуса Христа и надевали ему на голову терновый венец.
Слово «предание» в этом уголке мира слышишь постоянно, ибо сюда, на Святую землю, течет бесконечный поток туристов и паломников, желающих своими глазами увидеть десятки мест, которые связывают с жизненным путем Христа – от Вифлеема, где, как сказано в некоторых из Евангелий, он родился, до храма Гроба Господня в Иерусалиме.
Источниковеды подозревают, что евангелисты намеренно перенесли место рождения Иисуса в Вифлеем.
Для меня, археолога, ставшего журналистом, но помнящего, что целые культуры переживали расцвет и падение, не оставив после себя почти ничего, поиски артефактов, связанных с жизнью одного человека, представляются делом безнадежным – все равно что гоняться за призраком. И раз уж этот призрак – не кто иной, как Иисус Христос, которого более двух миллиардов обитателей нашей планеты считают Сыном Божиим, – что ж, вполне допустимо уповать в поисках его следов на божественный промысел. Вот почему каждый раз, приезжая в Иерусалим, я снова прихожу в монастырь Бичевания, где отец Аллиата всегда рад ответить на мои вопросы, проявляя при этом поразительное терпение. Будучи профессором христианской археологии и директором музея Studium Biblicum Franciscanum, научной организации ордена францисканцев, он служит миссии, которую взял на себя орден семь столетий назад: оберегать и охранять христианские древности Святой земли. С XIX века эта задача включает в себя еще и археологические изыскания.
Как человек верующий, отец Аллиата, похоже, совершенно спокойно относится к тому, что нового может – или не может – открыть нам археология из жизни главной фигуры христианства. «Крайне сомнительно, чтобы могли сохраниться археологические свидетельства о конкретном человеке, жившем две тысячи лет назад, – признает он, откидываясь в кресле и складывая руки на груди. – Но нельзя отрицать, что Иисус оставил заметный след в истории».
С этим, конечно, не поспоришь. Взять хотя бы такое свидетельство, как тексты Нового Завета, в особенности первые четыре его книги – Евангелия от Матфея, Марка, Луки и Иоанна, пусть их авторство и время создания и вызывают самые жаркие споры. Но как эти древние тексты и еще более древние предания, которые их породили, соотносятся с работой археолога?
